Девочка, взрослая, конечно, но для меня еще ребенок, с ДЦП ("Нет у нее ДЦП", - утверждает мать - "это ей врачи руку вывихнули!), долго кашляла. Я заставила сделать анализ крови, снимок, вылечила. Мать упомянула, что "у нее же еще порок сердца!"
- Какой?
- Не знаю. Это ж давно было. В детской карте есть.
- А где детская карта?
- Да лежит где-то...
Попросила принести. И напоминала каждый раз, когда они приходили. Дала направление на ЭхоКГ. Хотя шумов не слышно.
- Да зачем, там все нормально, она не жалуется.
- Надо проверить, мало ли что, вы не помните даже, какой порок, я не могу вслепую ее вести.
- Ну я же лучше своего ребенка знаю.
Почему за эту фразу нельзя их... Ну, пороть, что ли...
Полтора месяца спустя они пришли - девочке плохо. Ей уже 5 дней плохо, но "она в другом районе живет, мы не могли ее сюда привезти, там же..., вы ж знаете".
Знаю. Кроме развязки "там", существует еще минимум 3 крупных дороги, по которым ходит, в том числе, маршрутный транспорт.
Дыхание 40, пульс за 120, отеки на голенях, печень +2... И громкий как двигатель танка систоло-диастолический шум над всей поверхностью сердца. И появилась та самая детская карта. С "комбинированным пороком с пандиастолической недостаточностью" по данным ЭхоКГ 2008 года.
Мысленно выматерившись, пишу осмотр, медсестра пишет направление в стационар. Спрашивает обоснование. "По тяжести состояния". Мать что-то пыталась возразить, кажется, я рыкнула: "дотянули! Сколько я карту просила?" Через двое суток в стационаре, почему-то, в терапии, хотя направляла я в кардиологию, у девочки остановилось сердце. Это мне сегодня принесли посмертный эпикриз.
В общем, своего ребенка мама, может, лучше и знает. А вот когда ребенка надо лечить - не знает. Это всех касается, мам-врачей, кстати, тоже.
Journal information