dobriydoktor (dobriydoktor) wrote,
dobriydoktor
dobriydoktor

Category:

Petra...

Оригинал взят у dobriydoktor в Petra...
Оригинал взят у karhu53 в Petra...
Оригинал взят у santalusia в Petra...
Оригинал взят у roman_kr в Petra...
Ha опоре

Мастер-класс. Записки концертмейстера балета

Для начала маленькое пояснение для немузыкантов: вы наверняка замечали, что оперные певцы поют как-то не так, как простые смертные или, там, попса? И что характерно – абсолютно без микрофона (в отличие от остальных) и при этом перекрывают своим голосом симфонический оркестр и любой величины заполненный зал, и слышно будет в самом дальнем уголке, даже если поют тихо-тихо?
Все это не только потому, что голоса у них сильнейшие, – их еще долго учат, как петь. Из всей науки запомним только, что академические певцы поют «на опоре» (специальным образом поставленное дыхание), а остальные поют просто так.
Дело было в Италии. Концерты и гастроли – это отдельная песнь, толстый авантюрный роман в музейном интерьере, отложим их на потом, а сейчас речь пойдет о небольшом эпизоде в студенческой столовой.
Жили мы в сосновом лесу в пригороде Рима в маленьких деревянных домиках, практически не пересекаясь с другими обитателями лагеря. Режим у каждой группы был свой, и завтрак подавали индивидуально под каждую группу, а потом подгоняли красивый двухэтажный автобус и увозили на весь день, возвращая глубокой ночью.

Хоров (как и русских) до нас там никогда не было, в основном студенческие спортивные команды или туристические группы, поэтому повара и официанты таращились на нас и уговаривали дирижерку на предмет что-нибудь спеть. В семь утра хором вообще-то поется туго, поэтому она отнекивалась и обещала, что, может быть, споем в день отъезда, тем более, уезжать будем посередине дня.
Покровителем и светлым ангелом нашего хора был немец, настоятель крупного кафедрального собора, который и устраивал нам гастроли, поэтому жили мы чаще в монастырях, пели в известных храмах и сопровождали нас священники. С одним из них мы, четыре подружки, очень сдружились и ходили всегда вместе.
Отец Павел был чех, в юности сбежавший в Германию, гонимый заветной мечтой – стать священником. Он достиг высокого положения, имел свой приход и был биритаулистом (мог совершать православные и католические обряды), в совершенстве знал пять языков – чешский, немецкий, итальянский, русский и забыла какой. Из-за русского его и пригласили сопровождать наш хор в качестве помощника, гида и переводчика.
Он сам проводил экскурсии и показывал нам храмы, с удовольствием отвечая на вопросы, и, договариваясь с кем-то незримым, проводил нас в те места, которые были недоступны посетителям. Поражали огромные «закулисные» пространства костелов – государство в государстве.
Мы любили с ним поговорить, особенно о традициях, религиях, незнакомых именах и произведениях искусства. Он охотно пускался в любые подробные объяснения, но никогда не начинал беседу сам, особенно на религиозную тему, а всегда ждал вопроса. Одинокий по жизни, он трогательно заботился о нас как о своих родных, радуясь, когда может порадовать, и чувствовал нашу ответную нежность.
И вот в наш последний день закончили мы обед, и дирижерка вяло пустила по рядам весть, что надо бы спеть.
Мы обреченно вздохнули, но деваться некуда.
Надо сказать, что пение за обеденным столом при низком потолке – не наш жанр. У нас вообще-то церковный репертуар и сложная светская программа, а всяких там разудалых «оп-ля» у нас нет, а народ, жаждущий нас слышать в непринужденной обстановке, слабо это представляет.
Выучить что-нибудь легкомысленно-бисовое наш хор тоже никак не сподоблялся, поэтому в подобных случаях и бисах на светских концертах объявлялась одна и та же незыблемая «русская-народная-песня-Подмосковные-вечера».
Любите ли вы «Подмосковные вечера» так, как люблю их я? Я их не переношу, я даже шутить на эту тему не могу. Эта песня, в нашем исполнении, вызывала у меня приступы всех припадков и аллергий, которые существуют в природе. Я не пела. Я смотрела вниз и глубоко дышала, но до конца меня редко хватало, и я начинала ругаться с подругой, как она может это петь. Она, отбиваясь, шипела между фразами и щипалась, кто-нибудь из верхнего ряда пихал меня папкой, и я переключалась наверх, администратор хора, певшая рядом, начинала рычать: «Прекратите, уже почти допели». Я не люблю «Подмосковные вечера». И поэтому, только поэтому, а совсем не из-за какого-нибудь снобизма, я не присоединилась к нестройному хору, кисло затянувшему постылую песню.
Надо сказать, не только я отлынивала, нас и так было многовато на это помещение, поэтому отдувались те, кто находился ближе к восторженным слушателям.
И вот поем мы, поем, как вдруг в кафетерий вваливается американская мужская баскетбольная команда. Довольно шумно и фамильярно рассаживаясь напротив, они заинтересованно поглядывали на нас, перекидываясь короткими фразами (хм… вообще-то музыка звучит). Потом, разглядев сгрудившихся официантов, трепетно слушавших пение, и, видимо поняв, что сейчас их обслуживать никто не кинется, а может, еще чем другим занедоволились или просто выпендриться захотелось, но грянули они со всей дури бодрый американский марш. Мы обалдели.
Как же так можно, мы поем, зрители слушают, а тут поверх этого, как по ажурным кружевам кирзовыми сапогами, прет напролом мужланский марш? Зачем? И представьте себе этих парней: молодые, здоровенные, да у них размер ноги – половина нашего роста, а напротив – мы, маленькие учителки музыки и один старик.
Но больше всех расстроился Павел. Всю поездку он носился с нами, как наседка с цыплятами, подкладывая что послаще да помягче, а тут такое.
Он сделал попытку усовестить баскетболистов, но они не собирались останавливаться. Он поискал глазами дирижерку, но она кивнула ему, мол, все нормально, ну их.
Он бормотал нам, бросьте, девочки, они же здоровенные мужики, и как им не совестно, только не расстраивайтесь!
– Да вы что, – прошептала подруга, – они не знают, с кем связались, мы же поем на опоре, – и показала на свой живот.
Он посмотрел, куда она показала, но не успокоился. Он качал головой и вздыхал, а песня, не останавливаясь, перешла в «По Дону гуляет», а это вам не «Вечера», там есть где развернуться. Хор принял вызов.
Американцы, как и положено среднестатистическим гражданам, больше одного куплета редко знали и суетливо запрыгали с песни на песню. Нам спешить было некуда. И только горе Павла росло и росло. Он выглядел как ребенок, который бежал навстречу людям с распахнутыми руками, а ему плюнули в лицо. На его бледных щеках проступили красные пятна, он ерзал и что-то сокрушенно бормотал.
Я погладила его по ладони:
– Не переживайте. Смотрите…
А между тем в хоре происходили изменения, невидимые непосвященному глазу: медленно, как можно незаметнее, по одной, девицы осторожно меняли положение, тихонечко выпрямляясь и расправляя плечи, кто сидел, облокотившись на стол, как бы невзначай отклонялись назад, перекрещенные ноги ставились ровно, одна к другой, подбородки медленно поднимались, ушло благодушие из глаз.
И не сразу, опять же постепенно, стал меняться звук: он округлялся и тяжелел, превращаясь из эфира в тяжелую воду и уже половодьем заполняя и раздвигая пространство.
Мы еще не запели в полную силу, еще и голоса не налились как следует, а парни, учуяв неладное, занервничали и принялись отбивать себе ритм ногами и руками (кроссовки – ерунда, мягкие, а ладони по столу – хуже). Но и это – детские утехи, наша махина уже развернулась в полную мощь и вышла на прямую.
Хор расслаивался на голоса. Если представить мелодию в виде луча, который пересекает комнату, то многоголосие – это множество лучей, решеткой пронизывающее пространство, не оставляя свободного места. А у нас – гармония и глубина, подголосочная полифония, и самая сильная группа – низы, контральто – куда щенячьему маршу до академического хора, который пел в крупнейших кафедральных соборах Европы?
Баскетболисты давным-давно замолчали и притихли, а мы все пели, уже для себя, скупо обмениваясь взглядами, стараясь прикрыть торжествующий огонек, рвущийся наружу, – кто с мечом к нам придет…
Затих финальный аккорд.
Итальянцы, счастливые, как именинники, свысока поглядывая на американцев, замерли, ожидая команды – можно шуметь и в воздух чепчики или еще нет?
И в этой тишине поднимается наша пышнотелая дирижерка:
– Пойдемте, девочки! – И поплыла между рядами.
Мы встали и, задрав носы, пошли за ней. Американцы повскакивали и устроили нам овацию, под которую мы гордо шли на выход (что ни говори, а они народ незлобивый). Итальянцы выхватили Павла и по очереди трясли ему руку, кричали и передавали горячие восторги, они чувствовали себя победителями.
На улице мы, хоть и знали, что нас все еще провожают взглядами, но уже стали болтать и смеяться. Павел, счастливо сморкаясь, бегал среди нас и по сотому разу рассказывал, как он переживал.
Он семенил, подпрыгивая, как счастливый дошкольник, и говорил без остановки, отбегая к новым и новым хористкам, как он думал сначала: «Ну как же так?!» И как не верил, а потом опять: «Это как же так?!»
И, обежав хор пару раз, и разнеся свой восторг, и насобирав ответных впечатлений, вернулся к нам. Чтобы не надоесть своими вращающимися по кругу восклицаниями, он притих, и шел, вновь переживая эту историю уже внутри себя, жестикулируя и двигая губами, видимо, представляя, как он станет рассказывать это своим друзьям, когда вернется. И, поймав на себе один из взглядов приструнился, но, не справившись с радостью, накатывающей новым кругом, выдохнул:
– Ну как же, как же я люблю это слово – наапори!

Трагикомическая история одной гордой и юной девицы, приехавшей в шальные 90-е из маленькой горной республики покорять Москву.

У каждого понаехавшего своя Москва.
Моя Москва – это люди, с которыми свел меня этот безумный и прекрасный город. Они любят и оберегают меня, смыкают ладони над головой, когда идут дожди, водят по тайным тропам, о которых знают только местные и никогда – приезжие.
Моя книга – о маленьком кусочке той, оборотной, «понаехавшей» жизни, о которой, быть может, не догадываются жители больших городов. Об очень смешном и немного горьком кусочке, благодаря которому я состоялась как понаехавшая и как москвичка.
В жизни всегда есть место подвигу. Один подвиг – решиться на эмиграцию. Второй – принять и полюбить свою новую родину такой, какая она есть, со всеми плюсами и минусами. И она тогда обязательно ответит вам взаимностью, обязательно.
Ибо не приучена оставлять пустыми протянутые ладони и сердца.
Эта книга – девятнадцать лет детства и юности одной девочки, главную роль в которых играла бабушка. Строгая, добрая и заботливая грузинская бабушка, со всеми вытекающими отсюда последствиями. Книга соткана из отдельных невыдуманных историй из жизни: забавных, трогательных, щемящих и радостных.
И пусть девочка выросла в итоге не совсем такой, какой хотела ее слепить бабушка, но зато уверенная в том, что самое важное в жизни – это большая любовь, безоглядная и всепоглощающая.
Эта книга – дань признательности всем чудесным бабушкам, память о которых сжимает нам горло и заставляет скучать по ним, даже когда мы сами становимся мамами и бабушк


Tags: памяти
Subscribe

  • (no subject)

    Зашла я сегодня в аудиторию к студентам, читать лекцию... Поздоровалась: "Доброе утро, коллеги". Несколько человек - чуть больше половины встали. А…

  • (no subject)

    Не, ну так жить нельзя. "Факторы, способствовавшие развитию заболевания: прием жареной, острой, жирной пищи, эмоциональное напряжение, а также тот…

  • (no subject)

    студенты пишут итоговое по заболеваниям новорожденных детей. Рекомендации по питанию при гемолитической болезни новорожденных: "Маме рекомендуется…

promo dobriydoktor august 20, 2013 20:40 11
Buy for 50 tokens
Иду снова с бисером синим Лукошками заняты руки И снова товарищи свиньи Приветствуют радостным хрюком. Это мне подарили ​*хвастаеццо*. А этим - ответили в комментариях: Porco порции ждет ежедневной, Margaritas по нраву ему, Не расстроишь тирадою гневной, Пни скорее его по... в... корму... :)…
  • Post a new comment

    Error

    Anonymous comments are disabled in this journal

    default userpic

    Your reply will be screened

    Your IP address will be recorded 

  • 13 comments

  • (no subject)

    Зашла я сегодня в аудиторию к студентам, читать лекцию... Поздоровалась: "Доброе утро, коллеги". Несколько человек - чуть больше половины встали. А…

  • (no subject)

    Не, ну так жить нельзя. "Факторы, способствовавшие развитию заболевания: прием жареной, острой, жирной пищи, эмоциональное напряжение, а также тот…

  • (no subject)

    студенты пишут итоговое по заболеваниям новорожденных детей. Рекомендации по питанию при гемолитической болезни новорожденных: "Маме рекомендуется…